Добро пожаловать на сайт Jazzter.com.uaМы приглашаем вас провести незабываемые вечера и окунуться в чарующий мир джазовой музыки. Где бы вы ни услышали джаз, его всегда гораздо легче узнать, чем описать словами ...
Опубликовано: 07.10.2017
смешная сценка конкурс талантов на новый год«Чапаев» был в то время уже написан, «Мятеж» создавался, а на полках Дмитрия Андреевича продолжал собираться материал, освещающий гражданскую войну. Здесь можно было найти редчайшие сборники и папки с материалами о Щорсе и Боженко, Буденном и Котовском, труды по военным вопросам, военные приказы товарищей Сталина, Фрунзе и Ворошилова. Перед друзьями широко были раскрыты двери гостеприимного фурмановского дома, где за дружеским столом встречались земляки и старые друзья Дмитрия Андреевича — ивановцы — с новыми друзьями, с писателями. Дом Дмитрия Андреевича считали своим долгом посетить, порою при самом кратковременном пребывании в Москве, многочисленные военные сослуживцы Фурманова по Чапаевской дивизии, по Средней Азии, по Кубани. Начинались воспоминания и рассказы,— право, из одних этих рассказов можно было бы составить венок новелл о гражданской войне. Дмитрий Андреевич, умея работать, умел и любил отдыхать. Он находил время и охоту сделать свои две комнаты притягательным центром для своих друзей. Нигде мы так хорошо не веселились и не отдыхали, как у Митяя. Он умел в каждом человеке выделить самое лучшее и культивировать в нем это лучшее. Он любил в товарищеском кругу вдруг вспомнить вслух о правильном, хорошем поступке кого-либо из нас, и ценная черта, нашедшая проявление в этом поступке, как бы передавалась всему коллективу. Это были черты идейности, смелости, политической сознательности, находчивости в идейной борьбе, подлинной культурности. Но делал он это опять-таки не по прописям, а с живым и непосредственным восхищением. Так он учил нас ценить друг друга для нашего общего дела. И отсюда та чудесная атмосфера веселого отдыха, которую создавал Фурманов дома, когда устраивал вечеринку. Кто бывал на фурмановских вечеринках, никогда их не забудет. Вечеринку он намечал точно, как день неотложного заседания, и так же настойчиво просил не забывать о ней и не опаздывать. Заранее обдумывал и подготовлял все веселое ее хозяйство. И вот он встречает гостей. Он сам праздник, воплощение этой вечеринки. Кудрявый, темно-румяный, в домашней рубашке с мягким воротником, он приветливо улыбается, посмеивается, подшучивает, глаза веселы, но особенная «фурмановская» приглядка в глубине их сохраняется. Только приходишь — и сразу попадаешь под его заботливую руку. Все обдумано: вина и закуски, музыка и танцоры, кого с кем посадить рядом, чтобы всем было весело. Всем весело, и ему веселее всех! Но в работе, в веселье, в дружбе он не переставал все время и неустанно обдумывать, запоминать, записывать. Только после смерти Дмитрия Андреевича, просматривая его «Дневники», в полной мере можно было понять, какой интенсивной внутренней жизнью жил он все время, непрестанно фиксируя свои впечатления на страницах дневника, а потом в дневнике же анализируя свои первые впечатления и подвергая критике свои поступки. По «Дневникам» нетрудно установить, что подавляющее большинство произведений Фурманова основано на этих записях. У него был глаз на недостатки людей, и он умел прекрасно определять различную меру недостатков, за одни мог пожурить, из-за других становился врагом... Вся гамма этих отношений к людям нашла свое выражение в «Дневниках» последних трех лет, в его подготовке к работе над романом «Писатели» — там хранятся характеристики беспощадные и проницательные. Фурманов был человек коммунистического дела. И если он видел, что кто- либо к этому великому делу подмешивает какие-то корыстные и карьеристские расчеты, этот человек делался его врагом на всю жизнь. Была у Фурманова еще одна черта, свойственная человеку коммунистического авангарда,— это скромность. Не того сорта ханжеская скромность, которая есть «унижение паче гордости», а особенная способность объективно отнестись к себе, к своим достоинствам и недостаткам, как бы взвесить себя на весах общепартийного дела. Один товарищ рассказал мне о своих отношениях с Дмитрием Андреевичем Фурмановым. Фурманов был редактором периодического издания, а этого товарища (обозначим его, скажем, буквой X) назначили его заместителем. И вот через некоторое время X развил такую деятельность, что Фурманову стало нечего делать в журнале.